Война за климат: как «налог на углерод» повлияет на коммунальные платежи

 

На прошлой неделе 22 апреля Россия подписала Парижское соглашение по климату, которое должно прийти на смену Киотскому протоколу после 2020 года. Новый документ не содержит в себе страновых обязательств по сокращению выбросов, но знаменует собой начало нового этапа в мировой климатической политике. Парижское соглашение — удобный повод ограничить использование ископаемого топлива, в частности, через широкое внедрение в мире платы за выбросы углекислого газа. «Национальным вкладом России в Парижское соглашение станет ограничение выбросов парниковых газов к 2030 году до 70% от показателей 1990 года», — отметил вице-премьер Александр Хлопонин.

 

Безусловно, борьба за климат и экологию — дело важное. Однако у этой медали есть и обратная сторона. Во-первых, научный базис теории антропогенного изменения климата вызывает сомнения у ряда ученых, о чем, к примеру, заявляла РАН. Во-вторых, борьба за климат превратилась в прекрасный инструмент лоббизма тех или иных экономических интересов. Именно это, а не «озабоченность прогрессивного человечества вопросами потепления климата» является драйвером мировой климатической политики.

 

Например, в 2015 году в период подготовки к парижскому саммиту ООН призвала ввести «налог на углерод» европейские нефтегазовые компании. Под давлением «сланцевой революции» в Европу хлынул дешевый уголь из США, потеснив нефтегазовые компании. В ответ те решили ударить конкурентов по самому больному месту — по углероду. Уголь при сжигании дает намного больше выбросов парниковых газов, нежели нефть и особенно газ.

 

 

Желание помочь планете охватывает и представителей российского бизнеса, которые специально для этого объединились в Российское партнерство за сохранение климата. Наиболее заметной инициативой этого партнерства стала озвученная главой РУСАЛа Олегом Дерипаской идея установления глобальной «платы за углерод». Ее размер должен составить 15% к 2020 году за выброс тонны CO2-эквивалента с дальнейшим постепенным увеличением размера платы до 35$ за тонну к 2030 году.

 

Причиной озабоченности руководством РУСАЛа вопросами климата опять же является уголь, на этот раз китайский. Дело в том, что у производителей алюминия из Китая, сильно потеснивших на мировом рынке конкурентов, основным источником электроэнергии служит угольная генерация. Напротив, РУСАЛ для своего производства использует «чистую» электроэнергию от гидроэлектростанций. Губернатор Кемеровской области Аман Тулеев так охарактеризовал экологические инициативы главы РУСАЛа: «Просто нужно задушить китайскую алюминиевую промышленность и вывести свою. Но в это же время ты полностью гробишь угольную генерацию».

 

«Плата за углерод» имеет своих сторонников и в российском Министерстве природы. По крайней мере глава ведомства Сергей Донской в преддверии саммита в Париже заявлял о готовности России рассмотреть данный вопрос. Поддержку в Минприроде получила также инициатива полпреда президента в Дальневосточном федеральном округе Юрия Трутнева по превращению Восточной Сибири в безуглеродную зону. Как оптимистично заявляли в Минприроды, создание безуглеродной зоны возможно путем перехода на ВИЭ, а также посредством введения механизмов финансового стимулирования, в том числе углеродного налога.

 

Понятно, что становление «низкоуглеродной экономики» — это красиво и прогрессивно. Однако во сколько это удовольствие обойдется?

 

 

Основным источником эмиссии парниковых газов в России выступает энергетический сектор. На него приходится около 84% российских выбросов, что составляет в абсолютном выражении более 2,3 млрд т CO2-эквивалента. При сохранении нынешних объемов эмиссии в результате введения «платы на углерод» дополнительная ежегодная финансовая нагрузка на энергетику составит около $35 млрд в 2020 году (это порядка 2,5% российского ВВП за 2015 год) и более $80 млрд к 2030 году.

 

Далее данная сумма распределится через повышение энергетических тарифов на компании и домохозяйства. В результате получится, что именно население станет основной жертвой «борьбы за климат». Во-первых, россияне почувствуют рост инфляции из-за общего повышения цен на энергоресурсы по стране в целом. Во-вторых, произойдет резкое увеличение тарифов на коммунальные услуги, прежде всего электроснабжение и теплоснабжение. По данным, которые приводил губернатор Кемеровской области Аман Тулеев, после введения «сбора на углерод» цена на электроэнергию и тепло в России может вырасти в 2,7 раза.

 

Даже если предположить, что глава Кузбасса преувеличивает масштабы роста коммунальных платежей, все равно последствия для граждан будут очень серьезные. В своем докладе «Борьба за климат: кто окажется проигравшим» мы подсчитали, что к 2020 году, когда предлагается ввести «плату за углерод», ее удельный размер при производстве одного кВт электроэнергии, получаемой за счет газовой генерации (т.е. с наименьшими выбросами углерода), должен превысить 50 коп. Для угольной генерации данный показатель составит около 90 коп.

 

Еще хуже будут обстоять дела в теплоснабжении, учитывая, мягко говоря, не совсем благополучное состояние данного сектора. На производство тепловой энергии для систем теплоснабжения расходуется около 33% потребления первичной энергии в России. То есть треть всех объемов «платы за выброс» будут собираться через тарифы на тепло.

 

Сторонники введения «налога на углерод» утверждают, что повышение цен на традиционное топливо будет стимулировать процессы модернизации и энергосбережения. В результате рано или поздно негативные последствия будут минимизированы. Однако даже в случае применения наиболее современных технологий и оборудования рост тарифа на тепло составит порядка 15–25% в зависимости от региона. (За основу расчета бралась модель «альтернативной котельной», которую Минэнерго планирует внедрить для расчета долгосрочных цен на тепло для потребителей.)

 

Помимо роста цен в коммуналке тяжелый удар будет нанесен по занятым в наиболее углеродоемких отраслях российской экономики, прежде всего в угольной отрасли. Произойдет резкое обострение социально-экономической ситуации в моногородах, где градообразующими являются угледобывающие предприятия. Всего таких моногородов в России насчитывается 31 с общей численностью населения около 1,5 млн человек. Но это же мелочи, когда речь идет о будущем всего человечества.

 

Автор: Александр Перов, руководитель спецпроектов ФНЭБ

 

Опубликовано: РБК, 26.04.2016