Рынок испытал Катар

В ночь со среды на четверг президент Роснефти Игорь Сечин доложил Владимиру Путину о выполнении поставленной задачи — приватизации 19,5% акций государственной компании. Вопреки ожиданиям рынка, получился не выкуп пакета самой компанией, а настоящая приватизация с привлечением денег иностранных инвесторов — глобального трейдера Glencore со штаб-квартирой в Швейцарии и суверенного фонда Катара Qatar Investment Authority (QIA). При этом, по словам Сечина, сделка уже закрыта по цене в 10,5 млрд евро, в то же время Glencore в комментариях сообщил, что большую часть его инвестиций составят привлеченные средства, которые еще не получены, а цену сделки определил в 10,2 млрд евро.

В любом случае, деньги попадут в российский бюджет до конца года. «Роснефть» предусмотрительно заняла на рынке 600 млрд руб.

Отметим также, что в 2013 году Glencore уже предоставлял финансирование «Роснефти», которая тогда поглощала ТНК-ВР. Стороны подписали договор на поставку нефти общей стоимостью порядка 10 млрд долл.

Эксперты «Новой» оценили сделку и перспективы инвестиций в нефтегазовый сектор России на фоне санкций.

— Все ожидали, что «Роснефть» будет выкупать собственные акции, а рыночное размещение рассматривалось как маловероятное. Из-за санкций привлечь иностранных инвесторов было сложно. То, что Сечин смог найти инвесторов, — хороший сигнал для акций «Роснефти» и для рубля.

Glencore — сырьевой трейдер, который стал горнодобывающей компанией. В последние годы у них были свои проблемы с долговой нагрузкой, связанные со снижением цен на уголь и руду. Компания с ними более-менее справилась, но её масштаб не позволяет сразу выложить такую сумму. Поэтому они, скорее всего, привлекут внешнее финансирование.

Для Glencore основная мотивация — возможность участвовать в проектах по добыче, когда нефть делится, допустим, пополам, а затем самостоятельно реализуется каждой компанией. «Роснефть» в этом году уже продавала индийским компаниям доли в добычных проектах, потому что в приватизации головной компании им участвовать не так интересно. Думаю, там уже есть соглашение, которое создаёт для Glencore дополнительные стимулы для участия в сделке: это долгосрочный контракт на поставку российской нефти, участие в консорциуме и другие бонусы.

Qatar Investment Authority (QIA) — обычный суверенный фонд, который регулярно участвует в подобных сделках, выступая миноритарным акционером. Катарцы соблюдают общепринятые корпоративные процедуры и в плане прозрачности работают на более-менее хорошем уровне. Им в первую очередь важна доходность на инвестиции, то есть дивиденды. Вряд ли QIA нужна дополнительная нефть — суверенные инвестиционные фонды как раз создаются для диверсификации,. Для катарцев главный бонус — повышение нормы дивидендов, которые будет выплачивать «Роснефть», до 35% от прибыли.

Срочный выпуск бондов «Роснефти» на 600 млрд рублей может быть связан с этой сделкой, но вряд ли заёмные деньги пойдут инвесторам. Glencore в любом случае нужна валюта, а не рубли. Так что, думаю, дело в другом. Бюджет должен получить 10,5 млрд евро до конца года. Соответственно, эти деньги придут на валютный рынок, что может вызвать на нём серьёзный стресс. Возможно сильное укрепление рубля, из-за которого бюджет получит меньше денег в рублёвом эквиваленте, а потом курс вернется обратно — это не очень хорошо. Власти хотят растянуть поступление валюты и проводить сделку так, чтобы рынок не знал, когда конкретно она поступает. Думаю, эти 600 млрд нужны для того, чтобы ослабить потенциал укрепления рубля, и они вернуться на рынок в следующем году.

Часть совета директоров «Роснефти» теперь заменится иностранными участниками. Сейчас в нём четыре иностранных директора, которые представляют интересы акционеров — это уже достаточно хорошо, в какой-то степени они смогут влиять на решения менеджмента. В «Газпроме», например, несмотря на большое количество иностранных акционеров, до сих пор нет ни одного независимого директора.

— Я считаю, что эта сделка — хит под занавес 2016 года, который по своему масштабу и синергетическому эффекту заметно перебивает консолидацию «Башнефти» на базе «Роснефти». Это благоприятный сигнал не только для отрасли, но и для возрождения инвестиций в российскую нефтегазовую индустрию. Мы видим, что, несмотря на санкции и неблагоприятную конъюнктуру, к этим активам есть интерес. Стоит отметить и руководство «Роснефти». Все рассчитывали на более примитивную форму приватизации, давали первый квартал 2017 года на то, чтобы компания поискала каких-то инвесторов, но всё вышло гораздо удачнее.

Чтобы не было шоковых эффектов на валютном рынке, у «Роснефти» будет консультация с регуляторами. Думаю, что таких моментов, когда рубль резко меняет направление из-за больших интервенций, не будет. Большая часть денег для совершения сделки будет привлечена через банки. По некоторым версиям, это будет инвестконсультант по сделке, итальянский банк Intesa Sanpaolo. Потенциал для роста акций «Роснефти» вижу кратный: в течение года одна акция вполне может стоить 600-700 рублей.

Glencore по сути аффилирован с катарским фондом — ему принадлежит большой пакет акций этой компании. Вообще Катар — государство, которое сильно политизировано, причём вектор их интересов есть и в Вашингтоне. Поэтому кто ждал, что их деньги окажутся в российском ТЭК? Были ожидания, что будет развиваться восточная колея: если придут иностранные инвесторы, то, скорее всего, китайцы или индусы. Но этого не произошло. Кроме того, Катар — наш стратегический конкурент в энергетической отрасли, особенно на газовом поле. Примечательно, что после этой сделки его отношения с Россией будут заключаться не в конкуренции, а партнёрстве. Мотивация простая: деньги у Катара есть, а вложить, по большому счёту, некуда. Портфель инвестиций там широкий, и то, что мы туда попали, — сигнал всем крупным инвестфондам, у которых руки до этого были связаны санкциями.

Неизвестно, что будут ли после завершения сделки новые назначения в совете директоров. Сейчас самый крупный партнёр «Роснефти» — BP, они владеют пакетом в 20%. Но угроз для размывания госпакета я не вижу: «золотая акция» и контрольный пакет по-прежнему в руках России.