«Газпрому» объявили войну

Катар отменил мораторий на освоение крупнейшего в мире газового месторождения «Северный купол» (или «Северное»), расположенного на границе с Ираном, где эту гигантскую кладовую газа называют "Южный парс". В течение 5-7 лет планируется нарастить добычу на 10%, что добавит рынку порядка 400 тыс. баррелей в день или 20 млрд кубометров в год. При этом, по мнению ряда аналитиков, этот объем может хлынуть на европейский рынок, составив заметную конкуренцию «Газпрому».

В Fitch, например, полагают, что намеченный к 2020 году запуск заводов СПГ в США, Катаре и Австралии мощностью 188 млрд кубометров в год обрушит европейские газовые цены, сообщает Reuters. Фактически стоимость газа упадет примерно до $120 за тысячу кубометров, что соответствует стоимости угля, прогнозируют специалисты агентства

Американцы насолили

«В свое время запуск катарских проектов оказал довольно серьезное влияние на рынок. Катар имел возможность предлагать довольно дешевый по себестоимости газ, что способствовало снижению цен», - напомнил «Ридусу» генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. Но это был вынужденный шаг.

По словам эксперта, Катар начал реализовывать свои газовые проекты в надежде на американский рынок, доверившись прогнозам Мирового энергетического агентства, которое уверяло, что США скоро станут крупнейшим импортером газа в мире. Но тут случилась сланцевая революция, и стало понятно, что в недалеком будущем Соединенные Штаты вообще перестанут быть импортером газа. А Катар уже начал запускать мощности, при этом контракты были составлены таким образом, что США никаких обязательств не несли. Необходимо было куда-то этот газ пристраивать, и его начали продавать в Европу: когда там российские цены были за $300, Катар предлагал фактически по $100. То есть, начался демпинг, и у европейцев возникла иллюзия газового благоденствия.

Но у самого Катара, который успел выйти на очень приличный объем производства, возникли сомнения: нужно ли продолжать эту экспансию, если она обрушивает рынок. Результатом раздумий и стал мораторий на разработку «Северного», введенный в 2005 году после наложения санкций на Иран. Формально это было мотивировано необходимостью изучить воздействие на пласт быстрого увеличения добычи. Мораторий стал очень значимым фактором стабилизации газового рынка. Официально он действовал до 2014 года, но, судя по всему, негласно был продлен еще на два года. Скорее всего, длился бы и дальше, если бы не отмена иранских санкций. 

Привет, Иран

«Катар и так производит достаточно большое количество газа, которое позволяет этой очень небольшой стране существовать весьма комфортно. Там, на самом деле, есть проблема, где эти заводы уже просто воткнуть. Там земли просто физически нет, чтобы такие заводы строить. И пока Иран находился в режиме санкций, и у него не было возможностей разрабатывать «Южный парс», привлекая международные инвестиции, и выйти на мировой рынок, Катар чувствовал, что эта история ждет, и необходимости форсировать ее не было», - поясняет Симонов.

Но сейчас выкачивать газ из месторождения начал Иран, объявивший о планах превзойти Катар в 2018 году. А поскольку это одна геологическая структура, неизбежен серьезный конфликт, с учетом очень сложных отношений между странами. И это побуждает Катар к более активным действиям.

Вопрос в том, совпадут ли намерения с возможностями. Самостоятельно реализовать такой проект Катар не способен, нужно будет привлекать каких-то крупных партнеров. Но найти инвесторов будет не так-то просто, во-первых, из-за политических рисков в регионе. Но еще более значимый фактор – насыщенность рынка. «Сейчас мы и так ожидаем прихода как минимум двух волн СПГ – австралийская докатывающаяся волна и американская. Я считаю, что эти объемы зачастую переоценены, тем ни менее, они будут. И большой вопрос, нужно ли крупным компаниям вкладывать деньги в новые дорогие проекты. Сейчас подбрасывать дополнительный газ на рынок, который и так в чем-то переполнен и еще ждет новых волн, особого смысла нет», - рассуждает эксперт. 

Европа или Азия?

Если наращивание добычи и произойдет, 20 млрд кубометров в год – это не слишком драматично, и вряд ли приведет к серьезным проблемам с точки зрения России. Когда речь идет о проектах, по которым еще не принято никаких инвестиционных решений, говорить о том, куда через 5-7 лет пойдет этот газ, конечно, рановато. Разумеется, в поиске инвесторов Катар будет делать громкие заявления и говорить про все возможные рынки, это вполне логично.

Так, например, министр энергетики страны Мохаммед бин Салех Аль-Сада в конце марта сообщил, что Катар намерен инвестировать более 5 млрд фунтов в терминалы по приему СПГ в Великобритании. Но, по словам Симонова, слушать про инвестиции в терминалы сегодня просто смешно – их уже столько понастроили в Европе. При этом две трети этих мощностей стоят пустыми.

В реальности, на европейском рынке конкуренцию с российским газовым трубопроводом выиграть сложнее. Взять ту же Польшу, которая планирует уже в ближайшие годы вдвое увеличить закупки катарского газа (с 1,3 до 2,7 млрд кубометров), а через пять лет и вовсе отказаться от российского газа, заменив его норвежским и поставками СПГ (контракт с "Газпромом" истекает в 2022 году). «Это же чисто политическое решение, связанное с диверсификацией. Катарский газ им обходится почти в два раза дороже, чем российский», - отмечает Симонов.

Катар и так довольно крупный поставщик газа в Европу, но основной объем его газового экспорта идет в Азию. И, скорее всего, именно на азиатский рынок он будет рассчитывать и в новом проекте. Россия тоже рассчитывает на этот рынок. И ее основные объемы газа вполне могут прийти туда раньше. По «Силе Сибири» контракт предполагает начало поставок не позднее 2021 года. Вторая волна сахалинского газа с Киренского месторождения тоже вполне может оказаться в Китае до 2024 года. «А кто придет раньше, тот и выиграет», - констатирует аналитик. И здесь катарский фактор в чем-то может быть даже позитивен, послужив стимулом для ускорения этих проектов. 

Дирижирует нефть

В любом случае, на цены сегодня более серьезное влияние оказывает не конкуренция на рынке, а нефтяная конъюнктура. Долгосрочные контракты «Газпрома» привязаны к ценам на нефть. Раньше это служило поводом для вечного недовольства Европы, но в кризис монополист сам оказался заложником собственных требований. В прошлом году он продавал газ по фантастически низким ценам. Иногда они падали ниже $150, при том что еще памятны времена, когда газ стоил $350. А все потому, что нефть упала со $100 до $45 за баррель. Сейчас цена немного восстановилась, но все равно она чуть выше $200.

Нефть будет оставаться дешевой, поэтому никакой Катар не нужен, чтобы цена на газ была низкой. «Нам обещали конкуренцию со стороны американского газа, но пришло пять танкеров за год. Это несерьезно», - говорит Симонов.