Европейские санкции прошли мимо нефтегазового комплекса

Сейчас есть несколько важных с точки зрения санкций дилемм. Первая: пойдет ли Европа по пути Соединенных Штатов Америки и применит ли жесткие санкции в отношении Российской Федерации? И близкая к первой дилемма, естественно: что же будет решено относительно малазийского самолета? Кого мировое сообщество назначит виновником? Во многом ответ на первую дилемму зависит от ответа на вторую. Позиция Европы явно очень сильно будет связана с ситуацией вокруг самолета.

Если все-таки анализировать санкции, которые были приняты, то на самом деле понятно, что США ввели жесткие санкции, а Европа фактически никаких новых санкций не ввела. Дело в том, что Соединенные Штаты и Европа до этого применяли адресные санкции, т.е. направленные против конкретных персон и компаний. Теперь речь идет о применении секторальных санкций. Наступление идет на компании, которые представляют целые отрасли.

В принципе, США уже частично перешли к секторальным санкциям, ударив по банкам и по энергетическим компаниям. Хотя и адресность по-прежнему сохраняется. Что касается ЕС, то идея третьего круга санкций не пошла. Из новшеств существенен только запрет на инвестиции в Крым, но никаких секторальных санкций там нет. Поэтому с точки зрения влияния европейских санкций, они на нефтегазовый комплекс мало влияют.

Что касается санкций американских, то они, безусловно, создают проблемы, но и эти проблемы не носят витального характера. Сейчас США бьют в первое слабое место российского нефтегаза – это инвестиции. Соединенные Штаты целенаправленно ограничивают доступ российских энергетических компаний к кредитным ресурсам. Не секрет, что сейчас в отрасли запускается несколько капиталоемких проектов, привлечение денег всегда идет на внешних рынках, и эти внешние рынки очень сильно зависят от инвестиционных институтов США. Введенные санкции совершенно четко ограничивают доступ на рынок капитала США для «Роснефти», НОВАТЭК, «Газпром банка», Внешэкономбанка. Американским компаниям запрещено давать им кредиты, покупать их облигации, входить в акционерный капитал «Газпром банка» и Внешэкономбанка.

Да, эта история неприятная, но не витальная. Не самая страшная, потому что в целом сейчас можно обратиться к китайским компаниям. Та же «Роснефть» имеет с ними прекрасные отношения. Понятно, что это обойдется дороже, отлаженные схемы рухнут. Но при этом определенные варианты есть. Поэтому, если оценивать то, что уже сделано, можно сказать, что ТЭК развиваться в этих условиях все равно сможет.

Однако в своем анализе мы, конечно, должны делать шаг вперед. Надо смотреть, что будет дальше. Дело в том, что США, наверняка, на этом не успокоятся. Дальше будут бить по второму слабому месту российского нефтегаза – это технологии. Не исключено, что дело дойдет до запрета американским компаниям работать на российском рынке и участвовать в совместных проектах. Ограничения по кредитам – уже шаг в этом направлении. Скажем, если Exxon совместно с «Роснефтью» анонсирует амбициозную арктическую программу, то, соответственно, часть финансирования этой программы должна прийтись на Exxon. И вот тут возникает вопрос: можно ли трактовать инвестиции Exxon в Арктику как кредиты, предоставляемые «Роснефти»? Скорее всего, в данном случае юристы Exxon смогут доказать, что это не кредитование «Роснефти», а софинансирование в рамках доли Exxon в совместном предприятии.

Но нельзя исключать, что в случае запуска санкций такого рода СП тоже могут попасть под запрет. В этой связи под вопросом окажется арктическая программа с «Роснефтью», программа на Черном море, «подвиснет» строительство СПГ-завода на Сахалине.

И тут есть очень значимый вопрос, связанный даже не с Exxon, а с американскими сервисными компаниями. Дело в том, что в начале 1990-х гг., когда Россия реформировала нефтяную отрасль, был выбран путь, подсказанный умными американскими консультантами. Они сказали, что любая современная компания должна выделять из своего состава сервисные подразделения и переводить их на аутсорсинг. Кстати, с кредитами во многом произошло то же самое. Американцы подсказали простую идею: современная компания должна жить в кредит. Почему сейчас мы оказались в плохой ситуации? Да потому что такая модель бизнеса уже была построена - надо подо все привлекать кредиты. Скажем, у нас есть компания «Сургутнефтегаз». Она советов не слушала и вместо кредитов накопила на своих счетах более 30 млрд долларов кэша. Сейчас, я думаю, «Сургутнефтегаз» чувствует себя хорошо в сложившейся ситуации. Но большая часть бизнеса пошла по другому пути. То же самое с сервисами. Их вывели из компаний, и теперь на рынке у нас доминируют Halliburton, Baker Hughes, Schlumberger. Российский сервис так свою историю успеха и не написал. В этой связи, конечно, возникают вопросы. Вот сейчас мы идем к труднодоступной нефти, Баженовская свита. Как в этих условиях мы будем проводить буровые работы, особенно сложные работы, когда для такого рода заданий обычно привлекаются иностранные – в первую очередь американские компании?

С точки зрения технологий проблемы остаются. Технологическое отставание в нашем нефтегазе, безусловно, есть. Мы не являемся латиноамериканскими, африканскими, арабскими странами, где компании являются исключительно поставщиками ресурсов западным компаниям, которые основную работу ведут. У нас все-таки есть определенные школы, определенные технологии. Но проблема в том, что с новыми вызовами мы уже не справляемся. Сланцевая нефть, нефть песчаников – такого рода проекты развивать в одиночку мы вряд ли сможем.

Что же может нас выручить? Нас может выручить как раз раскол в западном мире. Если Соединенные Штаты будут продолжать режим санкций, а европейцы на новые санкции не пойдут, то тогда у нас сохраняется «окно возможностей». Но нужно активней привлекать европейский бизнес в upstream-проекты, нужно давать ему хорошие перспективные месторождения на льготных, я считаю, условиях. Тут уже, думаю, жесткая политика 2008 г. в отношении нерезидентов должны быть пересмотрена. Ведь европейские компании обладают теми технологиями, которые нам нужны. И мы вполне можем обойтись без американских компаний. Возьмем сахалинский завод. Окей, американское правительство запрещает Exxon работать на Сахалине. Хорошо, но мы уже построили завод с Shell и японцами, и технологии там от Shell – технологии DMR. На этой технологии можно построить третью очередь этого СПГ-завода. А СПГ-завод в рамках проекта Сахалин-1 не строить. Тут никакой трудности не возникает. Под Сахалин-2 есть уже готовая инфраструктура. Если мы говорим про сланцевую нефть – окей, будем осуществлять партнерские отношения с европейцами, тем более что в Баженовской свите в основном европейцы представлены: Wintershall, Total. Вот с ними и будем развивать кооперацию.

Главное, конечно, чтобы было честно проведено расследование ситуации с малазийским Боингом. Если попытаются во всем обвинить Россию, то, безусловно, это может повлиять на общую картину. Но европейцы и сами хотят работать в России. Они понимают, насколько сильно зависят от поставок из России. В этом плане, думаю, трезвомыслие европейцам не откажет. А упертость американцев приведет к тому, что они накажут прежде всего самих себя. Те российские компании, которые делали ставку на американцев, например, «Роснефть», пострадают, конечно, но постепенно им тоже придется переориентироваться на партнерство с европейскими компаниями. В этом будет простой выход из непростой ситуации.

Автор: Константин Симонов, генеральный директор ФНЭБ

Опуликовано: ИТАР-ТАСС, 23.07.2014