Сделка года и «триумф Путина»

Кремль объявил о крупнейшей сделке года в России и на мировом энергорынке — пакет «Роснефти» в 19,5% купят иностранцы. Об этом руководитель компании Игорь Сечин доложил вечером 7 декабря президенту России Владимиру Путину. Акции достались швейцарской трейдинговой компании Glencore и Катарскому суверенному инвестфонду (QIA). Сумма сделки составила 10,5 млрд евро.

Предполагалось, что «Роснефть» приватизируют еще до 5 декабря. Как ожидается, деньги в бюджет поступят до 15-го числа, а Сечин утверждает, что деньги начнут поступать в ближайшее время. В свою очередь, Glencore рассчитывает, что сделка будет закрыта в середине декабря. Компания сообщила, что внесет в сделку 300 млн евро собственного капитала, то есть заплатит своими акциями, а оставшаяся часть будет профинансирована за счет денег Катарского суверенного фонда и банковского финансирования. QIA пока не прокомментировало сделку

Кредит консорциуму будет организован «одним из крупнейших европейских банков», сказал Сечин. Financial Times пишет, что это, предположительно, итальянский Intesa Sanpaolo — инвестиционный консультант сделки по приватизации «Роснефти». 

Зарубежные СМИ называют новость о соглашении неожиданностью для рынка. В частности, такую точку зрения озвучила The Guardian. Кроме того, Financial Times отмечает: это «триумф для Владимира Путина» на фоне действующих антироссийских санкций. Россия в основном рассчитывала на инвестиции со стороны китайских и индийских государственных энергетических компаний, отмечает Wall Street Journal.

Glencore в своем заявлении отмечает, что существенным условием «предлагаемой сделки» является новые пятилетнее соглашение с «Роснефтью» о поставках трейдеру 220 тысяч баррелей в день. Плюс дополнительные возможности на основе стратегического партнерства в целях дальнейшего сотрудничества, включая инфраструктуру, материально-технического обеспечение и глобальную торговлю. Детали сделки Business FM обсудила с советником по макроэкономике генерального директора компании «Открытие-брокер» Сергеем Хестановым:

«300 млн евро — это действительно непонятно, но главная проблема, которая порождает все остальные касательно приватизации «Роснефти», заключается в том, что, с одной стороны сама мировая нефтяная отрасль в настоящее время находится в довольно сложном положении. И в этих условиях просто в силу положения дел привлечь инвесторов для приватизации крупной нефтяной компании — непростая задача. А вторая проблема — это достаточно высокие страновые риски. Если раньше большая часть российских компаний, которая подлежала приватизации, достаточно легко находила иностранных инвесторов, то сейчас с учетом санкций привлечь крупные иностранные инвестиции для России очень нелегко. Соответственно, нетривиальная задача требует нетривиальных решений. Поэтому удивляться всем особенностям проведения приватизации «Роснефти» нет никаких оснований. С точки зрения того, чего удалось достичь, пожалуй, для нынешних условий задача решена, в общем-то, и не плохо. А то, что схема выглядит необычной и что инвесторы достаточно необычные для отрасли и для компании такого масштаба — это просто следствие сложности задачи. Плюс было достаточно ограничено время, то есть требовалось провести приватизацию довольно быстро. Мне кажется, что будет абсолютно зеркальное продолжение на временном горизонте где-то, наверное, от года до двух. Тоже, в общем-то, достаточно распространенная практика. В конце концов, многие инвесторы, которые покупают акции в процессе приватизации, преследуют цель не владеть этими акциями неопределенно долго, а просто заработать на изменении их стоимости. Соответственно, дождутся какого-то улучшения конъюнктуры, может быть, некоторое время будет работать сделка стран ОПЕК, что может потенциально подтолкнуть цены на нефть вверх, и в этих условиях весьма вероятен рост акций «Роснефти», что и позволит им с прибылью закрыть сделку».

Итоги приватизации «Роснефти» подводит гендиректор Фонда национальной энергобезопасности Константин Симонов:

«Конечно, серьезная неожиданность. Такую схему не ожидал никто. На мой взгляд, мы видим, что Сечину до конца не удалось реализовать свой план, мягко говоря. Зря, видимо, Улюкаева арестовывали. Мы видим, что схема, при которой «Роснефть» сама получает эти акции, а потом куда-то их распределяет, не сработала. И вообще, компания Glencore, например, давно в России присутствует, это, как известно, очень крупный трейдер российской нефти, но как раз с Сечиным эта компания вообще никак не ассоциируется. И наоборот, мы знаем, что Сечин всячески отодвигал трейдеров в пользу другой компании — компании Trafigura, с которой «Роснефть» сегодня очень плотно работает. Glencore как раз работала традиционно с другими людьми и в России, кстати, присутствует еще с 90-х годов. Ну, с катарским фондом несколько сложнее, но у меня лично складывается ощущение, что Путин после длительных размышлений принял компромиссное решение. По крайней мере, Сечин полностью эти акции не получит. Конечно, тут тоже вопрос: это конечная история или нет? Не будут ли использованы те же катарцы и Glencore как некоторая шкатулка для временного хранения? Такое тоже может быть. Посмотрим, куда эти акции пойдут дальше. Но все-таки, если бы, действительно была схема с временным хранением, можно было бы перевести акции на «Роснефть» и дальше разбить их на пакеты и продать. В этом плане даже Glencore с точки зрения шкатулки годится не слишком. Поэтому я лично считаю, что Сечин, выиграв раунд с «Башнефтью», раунд с «Роснефтью» пока проигрывает. Тема выглядит более симпатично, с точки зрения бюджета и живых денег, потому что схема с «Роснефтегазом» и «Роснефтью» выглядела совсем неприлично. Здесь внешние инвесторы. Получается, что это не просто деньги государства, переложенные из кармана в карман, а вроде деньги сторонние. Есть Катар, есть Glencore. Это компании не российские, и переводят живые деньги в наш бюджет. И получается, что здесь приватизация, похожая на настоящую, но не совсем, конечно. Потому что если бы это была настоящая приватизация, объявили бы конкурс, и на конкурсе тогда бы мы бы выяснили, кто больше предложил денег. Поэтому все-таки мы видим здесь элементы такой распределительной приватизации, когда тщательно отбираются в теневом режиме покупатели, между ними идет подковерная борьба. Это очевидно совершенно, и все утверждает Путин. Но, по крайней мере, деньги более-менее адекватные бюджет получает. Это факт».

Акции «Роснефти» выросли на открытии торгов и достигли рекордных показателей. На рынке обсуждают условия сделки. Что представляет собой швейцарский сырьевой трейдер Glencore? «Крупнейшая непубличная компания планеты» — так его называли почти девять лет назад в Forbes. «Идеология такова: чем мутнее вода, тем крупнее рыба, которую Glencore поймает», — объясняли представители компании в беседе с изданием.

Glencore десятки лет не боялась работать в самых отсталых странах и легко находила общий язык с отвергнутыми миром диктаторами. В начале 1990-х, в эпоху развала российской экономики, она была главным экспортером российского алюминия, зарабатывая сотни процентов прибыли.

Glencore International основал Марк Рич вместе с партнером Пинкусом Грином в 1974 году. Она называлась Marc Rich & Co, но впоследствии была переименована. Компания торговала иранской нефтью в обход американского эмбарго, закупала никель и золото на Кубе Кастро, торговала с опальной Ливией и ЮАР, когда та оказалась под международными санкциями из-за апартеида.

В 80-х на территории США санкционировали арест основателей компании. Рич и Грин бежали из страны и приняли другое гражданство. Марк Рич оказался единственным игроком на рынке, решившимся поставлять зерно СССР, не принимая во внимание международный запрет из-за войны в Афганистане.

С 1989 по 1993 годы Marc Rich была одним из крупнейших покупателей российской нефти, алюминия, меди, цинка, свинца, угля, поставщиком в страну зерна и сахара. Годовой оборот торговли компании со странами бывшего СССР составлял, по разным данным, 3-4 млрд долларов. В 2002 году в Glencore происходит новая и почти незаметная извне смена власти: исполнительным директором компании становится еще один главный трейдер, на этот раз угольный — Айван Глазенберг. В 2003 году Glencore выделяет владельцу нефтяной компании «Русснефть» Михаилу Гуцериеву, по оценкам, не менее 300 млн долларов на покупку новых месторождений, получая взамен от 40% до 49% в трех добывающих «дочках» нефтяной компании: «Варьеганнефти», «Ульяновскнефти» и «Нафта-Ульяновске».